Неточные совпадения
С каждым годом притворялись окна
в его доме, наконец остались только два, из которых одно, как уже
видел читатель, было заклеено бумагою; с каждым годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал
в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, сказавши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обращались
в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука
в подвалах превратилась
в камень, и нужно было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались
в пыль.
— Андрия
видел? — вскрикнул Бульба. — Что ж ты, где
видел его?
в подвале?
в яме? обесчещен? связан?
Ее всегда
увидишь, что она или возникает, как из могилы, из погреба, с кринкой, горшком, корытцем или с полдюжиной бутылок между пальцами
в обеих руках, или опускается вниз,
в подвалы и погреба, прятать провизию, вино, фрукты и зелень.
— А ведь я до двух часов не спала от радости, мой друг. А когда я уснула, какой сон
видела! Будто я освобождаюсь ив душного
подвала, будто я была
в параличе и выздоровела, и выбежала
в поле, и со мной выбежало много подруг, тоже, как я, вырвавшихся из
подвалов, выздоровевших от паралича, и нам было так весело, так весело бегать по просторному полю! Не сбылся сон! А я думала, что уж не ворочусь домой.
И если бы уличить Лопухова, как практического мыслителя,
в тогдашней его неосновательности «не отказываюсь», он восторжествовал бы, как теоретик, и сказал бы: «вот вам новый пример, как эгоизм управляет нашими мыслями! — ведь я должен бы был
видеть, но не
видел, потому что хотелось
видеть не то — и нашими поступками, потому что зачем же заставил девушку сидеть
в подвале лишнюю неделю, когда следовало предвидеть и все устроить тогда же!»
Мать явилась вскоре после того, как дед поселился
в подвале, бледная, похудевшая, с огромными глазами и горячим, удивленным блеском
в них. Она всё как-то присматривалась, точно впервые
видела отца, мать и меня, — присматривалась и молчала, а вотчим неустанно расхаживал по комнате, насвистывая тихонько, покашливая, заложив руки за спину, играя пальцами.
Видел я
в подвале, за столом, двух женщин — молодую и постарше; против них сидел длинноволосый гимназист и, размахивая рукой, читал им книгу. Молодая слушала, сурово нахмурив брови, откинувшись на спинку стула; а постарше — тоненькая и пышноволосая — вдруг закрыла лицо ладонями, плечи у нее задрожали, гимназист отшвырнул книгу, а когда молоденькая, вскочив на ноги, убежала — он упал на колени перед той, пышноволосой, и стал целовать руки ее.
Как всегда, у стен прислонились безликие недописанные иконы, к потолку прилипли стеклянные шары. С огнем давно уже не работали, шарами не пользовались, их покрыл серый слой копоти и пыли. Все вокруг так крепко запомнилось, что, и закрыв глаза, я
вижу во тьме весь
подвал, все эти столы, баночки с красками на подоконниках, пучки кистей с держальцами, иконы, ушат с помоями
в углу, под медным умывальником, похожим на каску пожарного, и свесившуюся с полатей голую ногу Гоголева, синюю, как нога утопленника.
Безногая жена Перфишки тоже вылезла на двор и, закутавшись
в какие-то лохмотья, сидела на своём месте у входа
в подвал. Руки её неподвижно лежали на коленях; она, подняв голову, смотрела чёрными глазами на небо. Губы её были плотно сжаты, уголки их опустились. Илья тоже стал смотреть то
в глаза женщины, то
в глубину неба, и ему подумалось, что, может быть, Перфишкина жена
видит бога и молча просит его о чём-то.
Петруха отвёл дяде Терентию новое помещение — маленькую комнатку за буфетом.
В неё сквозь тонкую переборку, заклеенную зелёными обоями, проникали все звуки из трактира, и запах водки, и табачный дым.
В ней было чисто, сухо, но хуже, чем
в подвале. Окно упиралось
в серую стену сарая; стена загораживала небо, солнце, звёзды, а из окошка
подвала всё это можно было
видеть, встав пред ним на колени…
Илья тоже привык к этим отношениям, да и все на дворе как-то не замечали их. Порой Илья и сам, по поручению товарища, крал что-нибудь из кухни или буфета и тащил
в подвал к сапожнику. Ему нравилась смуглая и тонкая девочка, такая же сирота, как сам он, а особенно нравилось, что она умеет жить одна и всё делает, как большая. Он любил
видеть, как она смеётся, и постоянно старался смешить Машу. А когда это не удавалось ему — Илья сердился и дразнил девочку...
Когда я опустился
в подвал мастерской, между мною и людьми,
видеть и слушать которых стало уже необходимо для меня, выросла «стена забвения».
Однажды пошёл я
в кладовую за дрожжами — тут же
в подвале против пекарни тёмная кладовая была —
вижу, дверь не заперта, и фонарь там горит. Открыл дверь, а Миха ползает на животе по полу и рычит...
Он населил маленькое здание мертвецкой десятками и сотнями давно умерших людей и пристально вглядывался
в оконце, выходившее из ее
подвала в уголок сада,
видя в неровном отражении света
в старом радужном и грязном стекле знакомые черты, виденные им когда-то
в жизни или на портретах.
Она не думала, не рассуждала, но, вспоминая свою прежнюю жизнь
в подвале,
в тесном кругу забот о муже и хозяйстве, невольно сравнивала прошлое с настоящим, и мрачные картины подвального существования постепенно отходили всё далее и далее от неё. Барачное начальство полюбило её за сметливость и уменье работать, все относились к ней ласково,
в ней
видели человека, это было ново для неё, оживляло её…
— Сегодня же ночью начну читать. Как девушки заснут у нас
в подвале, я зажгу огарочек и примусь за чтение. Только бы наши не
увидели. А то засмеют. Беда. И то смеются. Говорят: «Тебя барышня Рамзай обожает». Срамота!
— Принцессы какие! Королевны, скажите пожалуйста! Масло им,
видите ли, несвежее! Ха, ха!.. — ворчал он, шариком катаясь по столовой. — Небось забыли, что
в подвалах-то
в детстве не евши днями высиживали. Привередницы! Барышни! Сделай милость! — все больше и больше хорохорился толстяк.
Заплатить было нечем. Назавтра пришли милиционеры и увели Мириманова. Любовь Алексеевна проводила его до ворот Особого отдела. Дальше ее не пустили. Но она
видела решетчатые отдушины
подвалов, где сидели заключенные,
в отдушины несло сырым и спертым холодом. А толпившиеся у ворот родственники сообщили ей, что заключенные спят на голом цементном полу.
Я знала, что есть бедняки, живущие
в подвалах, но то, что я
увидела, превзошло все мои ожидания.
Громадная библиотека Грозного, которую все еще не теряют надежды найти
в подземных тайниках Кремля, представляла богатейший фонд для русского образования. Рассмотрев это драгоценное собрание книг на греческом, латинском и еврейском языках, замурованных
в сводчатых
подвалах, немец Веттерман пришел
в неизъяснимый восторг: он
увидел здесь много таких сочинений, которые совсем были неизвестны западной учености.
Проходя коридором, он невольно взглянул сквозь растворенную дверь
в какой-то
подвал, довольно освещенный, чтобы
видеть все, что
в нем происходило, и глаза его встретили…
Хотя мог войти
в кухню, как и все — вместо того с трудом взлез на крышу
подвала, над которой светилось кухонное окно, и стал подглядывать: там что-то жарили, и суетились, и не знали, что он на них смотрит, — а он все
видит.
[Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3-го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся
в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз
видел.